Мне как-то странно писать про все это, но иначе пляшущие внутри акулята попросту разорвут меня сотни тысяч кусочков.
много букв про олдскул
В олдскул я влюбилась уже с середины самого первого сезона: потому что заслуживает и потому что - заранее. И вот во втором сезоне вера в чудо оправдала себя. Я отказываюсь от предыдущего ложного дежа вю, нет, не сидела я никогда перед телевизором и не смотрела черно-белые серии, и не могла конечно же их смотреть. Но Доктор делает со мной странное: будит, вытаскивает... о нет, не так. Я смотрю эти истории так, как смотрела бы ребенком, поверив - полностью, уйдя с головой в историю. Вроде про многие фильмы можно сказать, что ты им сопереживаешь, плачешь на грустных моментах, радуешься за героев. Да, все так. Но здесь для меня есть что-то неуловимо иное. есть что-то еще, как это "еще" назвать я не знаю. Вот Доктор с довольной ухмылкой выходит вперед, вот сейчас ему играть на лире, на которой он играть не умеет. И вот наяву воплощается андерсоновский сюжет: Доктор играет не касаясь струн, в полной тишине, и все слушатели одобрительно кивают в такт. Купились? Да, купились, некому крикнуть "а король-то голый". Как передать странное чувство не во-время сцены, а уже после, задним числом, и детский восторг, и убежденность заранее, что все получится. Потому что Доктор, и он обязательно что-то придумает. Как передать детскость невероятность чувства?
Доктор мне лично дарит - мне сейчас, в мои 23, с каким-то там моим опытом, с сильно поистаскавшейся верой в чудеса - сказку, одну из тех сказок, которые не успела - не успела в 5, и в 7, и в 12. И когда я смотрю олдскул я смотрю их глазами ребенка, это не преувеличение и не лишний пафос. Так и есть.
Именно эта серия убеждает, что этот самый первый Доктор молод, чуть ли не мальчишка. Он уже порядком изменился с начала сериала, но все-таки: мальчишка, седовласый мальчишка, называющий всех "дитя мое", играющий мудрого старца. И как феноменально "прокалывается" он в этой серии, тут, конечно, реверанс в сторону Хартнелла. Все закончилось, горит Рим, Доктор со спутницей наблюдают за пожаром из кустов. И тут Доктора обвиняют в том, что это он подсказал Нерону идею пожара, а значит стал причиной всего этого. А Доктор, что Доктор...
Доктор надулся как напроказивший мальчишка. А потом смеется, чуть ли руки не потирает в восторге от удавшейся каверзы.
И вот еще - сериал к этой серии совершенно избавился от всякой "картонности", из простого развлекательно-познавательного шоу превратился в Историю. В первом эпизоде уходит Сьюзан, звездный ребенок, временами бесящий своей очевидной нездешностью. И дальше мы видим, как переживает это Доктор, оговариваясь, оглядываясь, ища отрубленную руку. В 4 эпизоде он всюду таскает за собой новую спутницу, которую, как кажется, чуть ли не силком назначил на роль заместительницы ушедшей внучки. Я не помню, чтобы раньше он так отчаянно и напоказ рвался одновременно и опекать и показушничать. И вот снова что-то от мальчишки - с каким удовольствием этот старик с внешностью римского консула рвется в драку, самую глупую, смешную драку, когда он на подосланного убийцу кидается с вазой наперевес и хвастается, что он прекрасный боец. Словно рад случаю размяться.
[/URL]
И все равно, что я тут какие-то обрывки пишу, это просто такое большое и бессвязное признание в любви. В этом эпизоде нам дают посмотреть на тихую домашнюю жизнь героев, на сложившиеся отношения. Как же здорово, что показана пауза, а не сплошное действие. Тут и ворчащий доктор, который опять пытается вмешаться в историю с каким-то детским опять же непослушанием, и такие домашние земные Йен и Барбара.
Как я люблю здесь Йена и Барбару. Их история развивается сама по себе, и как я надеюсь, что в ее финале будет дом и дети. Здесь они уже действуют абсолютно самостоятельно из резонеров превратившись в полноценных героев. И да. снова про их историю - ну где они были такие? Смешные и пьяные, подкалывающие друг друга?
[/URL]
Вот Барбара делает Йену "настоящую" римскую прическу, а он дергается и капризничает. (Все-таки скажу это: и как он на нее смотрит!)
И вот он же - уже причесанный - изображает патриция и члена сената.
Ну и, конечно, Йен, чудесный, храбрый, отважный Йен.
Немножко грустно от того, что меня никто не учил любить вот таких вот. Ведь поначалу, пока не втянулась в игру, пока смотрю на истории из 1963 из своего 2011, Йен чуть ли не раздражает. Как-то вот и внешность не в масть, и вообще, уберите, это почти Марти Сью. Да нет, не Марти. А прекрасный прямолинейный Йен, тут нет никаких сгибов, сломов. Никто его не ломает, он не бросается спасать всех, чтобы в итоге красиво умереть. Просто этот персонаж раз за разом поступает правильно. Тут все очень просто, кристально чисто. Сказка ведь... вот и Йен такой же, сказочный. Привет из другого столетия.
Мой отважный Йен... Герой совершенно другого поколения и пример для английский детишек, всего лишь лет на 10 старше моего отца, если подумать. Про Йена еще когда-нибудь поговорю.
Снова о самом эпизоде. Почему-то бесконечно зацепила простая мелочь. Есть человек, состоящий "при дворе" Нерона, Тавиус. И его чуть намеченная линия все еще продолжает аукаться. Мааааленькая деталь в конце серии, объясняющая все - странная и стеснительная гуманность, отстраненность. Не прочитывается персонаж Тавиус и все тут. Сперва кажется - вот богач, пришел за наложницей. Рожа-то подходящая.
Нет не то. Интриган? Я все еще радуюсь сбывшейся догадке: в самом конце мелькает небольшой крестик. И как по-другому видится вся история.
Дада, вся бессвязно и скомкано. Но это объяснение в любви, ему и не положена композиция.
Так сложилось, что Нерона знаю и по-своему даже люблю. (Вот-вот, таких любить - научили))). Поэтому как своих узнаю отравительницу Лакусту и куклу Поппею, жену.
Ну и сам Нерон. Тут он предсказуемо карикатурный, неожиданно человечный, смешной, жалкий, страшный. И снова-снова-снова здесь ребенок в теле взрослого, но какой же ужасный испорченный ребенок. Стараниями актера некоторые гримасы императора превращаются в подобия древних масок-эмоций.
Ну и напоследок: