ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ, в которой ничего еще толком не начинается.

Еще только проснувшись, Соль поняла, что впереди ее ждет очень плохой день. Красная искорка боли затаилась по другую сторону век, где-то у задней стенки черепа. И Соль по опыту знала, что скоро эта искорка станет сердцем бури.
Уже давно, так давно, что и сама не помнила, Соль привыкла подчинять свою жизнь приступам, как она называла головную боль. Позади осталось несколько докторов, бесконечные вопросы про запах гнилых апельсинов, стучащая коробка, множество анализов и один психолог. Хуже всего была стучащая коробка, куда запихнули Соль (ей тогда было одиннадцать) и велели лежать смирно. Потом из медицинских сериалов Соль узнала, что коробка называется «томограф», но страх тесных комнат, могил и лифтов от этого знания никуда не делся. Никуда не делась и красная искорка, спрятанная в глубине черепа. Врачи так и не смогли объяснить, откуда бралась боль.
Может, дело было в том, что никто так и не догадался задать правильный вопрос. Но кому бы пришло в голову спросить у маленькой девочки, потом – у девушки: «Ты видишь лишние двери?» Это всегда были двери, никогда – запах апельсинов или звон. А сама Соль так и не решилась рассказать про них. И сейчас Соль стояла у гаражей за своим домом, с отчаянием глядя на дверь. Лишнюю дверь. Лишнюю – какой еще может быть дверь, стоящая на крыше гаража.

читать дальшеТик-так, клок-ток,
Вот и дверь, а где замок?

Соль по привычке прикусила нижнюю губу. Считалки были еще одним секретом, таким же старым, как лишние двери. Потому что… потому что не стоит никому рассказывать (даже психологу с золотым перстнем на указательном пальце, особенно – психологу) о том, что у тебя в голове постоянно крутятся детские считалочки. Как-то Соль попробовала рассказать одну считалку на перемене в школе. Это был ее первый и последний такой опыт. Девочке совсем не понравились настороженные взгляды одноклассников.

Тик-так, клок-тон,
Вошедший в дверь – выйди вон.

Считалки и лишние двери (и кое-что еще, не забывай про колесо) всегда были плохой приметой – следом за ними приходила головная боль, а мир сворачивался, схлопывался сам в себя. И оставалось (клок-ток) только тошнотворное ощущение непрекращающейся качки, когда «верх» и «низ» постоянно менялись местами с «право» и «лево». И Соль исчезала. На целые сутки не оставалось ничего (и никого) кроме приливных волн головной боли.
Так что, еще только проснувшись и почувствовав красную искорку в темноте под закрытыми веками, Соль поняла, что впереди плохой день. И наткнувшись на лишнюю дверь, догадалась, что день станет еще хуже.

Предметы вокруг потеряли четкость, отодвинулись куда-то далеко-далеко, голова наполнилась гудением, и Соль резко присела на корточки, чтобы не упасть. И тут же кто-то сильно толкнул ее, так что девушка уселась прямо в небольшой сугроб.
- Опусти голову! – донеслось откуда-то издалека. Прежде чем Соль сообразила, что слова относились к ней, она уткнулась носом в собственные колени
- Дыши носом, студенточка, главное – не потеряй сознание. – На этот раз голос был не за пару километров, а прямо над головой девушки. Соль попробовала поднять глаза, но тут на макушку ей надавили, и девушка снова ткнулась носом в колени.
- Все в порядке, просто голова закружилась. Можете, отпустить. – В ответ донеслось скептичное «гм», но тяжесть с затылка исчезла. Соль уселась поудобнее, обхватила колени руками. Голову поднимать, правда, не спешила, чувствуя, что в таком положении накатившая дурнота потихоньку отступает. Так прошла еще пара минут. Наконец, прикинув, что за это время, мир, наверняка, вернулся на свое место, Соль выпрямила спину. «Бывало (клок-тон) и хуже», - решила она.
- И часто с тобой такое?
Соль помотала головой.
- Не очень.
Наверху фыркнули (девушка все никак не могла поднять взгляд, и рассматривала ботинки своего спасителя. К слову, довольно щегольские: красные с длинными носами и чем-то вроде тиснения по коже, что-то в духе дикого запада… в адаптации для Вегаса).
- Восхитительно, - правый ботинок описал небольшой пируэт. – Ты встать сможешь или еще немного в сугробе посидишь?
- Попробую. – Руку подавать ей явно никто не собирался, и Соль начала медленно выбираться из уже начавшего казаться родным сугроба. Удалось ей это примерно с третьей попытки. Но стоило наклониться, чтобы поднять сумочку, как мир снова потерял равновесие. Соль подхватили, и она сумела устоять на ногах, хотя те сразу и начали предательски дрожать.
- Ну и что с тобой делать, припадочная? – Голос теперь звучал раздраженно, а ботинки отбивали чечетку.
- Да я живу тут… -
- Ты хоть ела сегодня?
- Нннет.
- Роскошно, - подытожил спаситель. И вздохнул. А Соль про себя попыталась придумать ехидный ответ. Но сама идея «впереди приступ ужасной головной боли, в течение которого я пожалею о каждом съеденном кусочке» не содержала в себе ни грамма ехидства.
Спаситель посмотрел на часы, вздохнул еще раз и полез в карман пуховика. Вздохнул в третий раз, и, наконец, достал пригоршню маленьких крекеров, напоминающих по форме рыбок.
- Держи.
- Кошачий корм?
- Что?
От удивления Соль слегка приободрилась:
- Ну, я не настолько голодна, чтобы есть это. Я такими же своих котов кормлю.
Спаситель еще немного потоптался на месте и пофыркал (при этом он так и продолжал придерживать Соль за воротник) и в конце-концов рассмеялся.
- Да, правда, корм для кошек. Хорошо, припадочная, так где ты живешь?
Соль махнула рукой в сторону соседнего дома.