В пятницу до меня, наконец, добралась Шмель. Это целое Событие и даже немного Приключение, потому что живем мы в разных городах, и порой месяцами сверяем расписания, гадаем по звездам и кофейной гуще, пока кто-то не машет рукой с того берега: «Да гори все синим пламенем, я еду».

Иногда я (на самом деле, гораздо чаще) думаю, что мы делаем что-то не то. Например, вечером пятницы я в какой-то момент осознала, что уже 10 минут мы со Шмелем отжимаемся от пола. И это не совсем то, чем, по мнению окружающих, нам бы стоило заниматься. Ну правда, две девочки-подружки встретились, самое время обсудить все на свете, но нет, Шарик должен танцевать, Бриджит и Шмель должны отжиматься, иллюстрируя рассказы о наших тренировках.
- Видишь, Бридж, - Шмель топает ногой, - это синяки сошли.
Я задумчиво смотрю на Шмеля, которая чем-то стала напоминать баклажан, и думаю, что полдэнс – это очень суровое хобби.
- Шмель, смотри, - я радостно демонстрирую предплечье. – Мне удалось не вписаться в стойку, я уже три раза здесь синяк набивала. Но потом мы, конечно, говорим о шмотках, мальчиках, психологии и поисках работы. А потом я гордо вычеркиваю важный пункт в моем списке того, что надо сделать осенью. Пункт такой: «Заставить Шмеля спеть».

читать дальшеВ этот раз я так ждала Шмеля потому, что осень. И мы были всерьез настроены ее… ну скажем так – не пропустить. Не пропустить эту осень. На самом деле не цензура.проебать. И мы ее не пропустилипроебали. Устроились за диванчиком в Traveler's. Шмель – лицом к барной стойке, потому что там симпатичный бариста. Это вообще не меняется. Сколько лет и сколько чашек кофе позади, а Шмель все так же выбирает столик так, чтобы рассматривать очередного симпатичного мальчика. Но в этот раз привлечь внимание бариста удается мне. Когда я расплачивалась за свой горячий шоколад, зазвонил телефон. И следующие две минуты я со зверским выражением на лице повторяла: «Да, дед. Я помню, дедушка. Само собой. ДА, Я ВСЕ ПОНЯЛА». При этом я изо всех сил смотрела несчастному парню в глаза, самый дурацкий зрительный контакт в моей жизни. Ну точно в первой тройке. Бедолага проводил нас со Шмелем ошарашенным взглядом.
- Как думаешь, Шмель. Если бы мы были худые и с ногами от зубов, он бы смотрел на нас по-другому?
- Наверное, Джонс, но тогда…
В этот момент я побежала за троллейбусом.
- Перебирай своими короткими ножками, Шмель!
Усевшись и отдышавшись, Шмель констатирует: «Мы навечно такие». И в принципе нас обеих это устраивает. Потому что, как говорит Шмель, мы обе ни фига не апельсинки.

На то, как Шмель строит глазки, можно смотреть бесконечно.

А троллейбус привез нас в парк. И там листья, золото, музыка, и каждый раз, когда начинается листопад, я вскидываю руки и начинаю кружиться, потому что это единственный правильный способ выразить переполняющий меня восторг. И в конце концов все сложилось, так как должно было: горячий шоколад в кафе, осенний фотосет, букет кленовых листьев на полке, Notre-Dame de Paris и Queen. И просто непередаваемое количество чая с барбарисом.